Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу - Страница 41

Паляныця продолжал удерживать Василису Ивановну почти на весу, приставив к ее горлу древний кинжал. Заика поставил на колени своего противника, одной рукой оттянул его голову вверх, к виску приставил пистолет. Черт, я совсем забыл про Стечкина. Придурок! Теперь чего уж дергаться, когда кадык зажат железной хваткой. Финиш.

Интереснее всех смотрелся Горыныч. Два богатыря замерли в его лапах по одному, а третий сидел на центральной шее, приставив к затылку змея взведенный арбалет. Полный пат! Помилуйте, а где же шестой богатырь?

Он сидел на полу, держась за плечо, из которого торчало оперение арбалетного болта, который пронзил конечность навылет. Хорошо, что кость не торчит. Кровь тонкой струйкой стекала по кольчуге. Богатырю было очень больно. Он сидел бледный, пытаясь дрожащей рукой сломать толстое древко, но это было не так просто. Все, этот боец теперь – не боец.

После окрика повисла напряженная тишина. Казалось, тронь ее – зазвенит струной серебряной и лопнет оглушительно.

– Предлагаю вариант, – тихо, но твердо сказал Паляныця. Его голос был подобен грому. – Вы отпускаете Калиныча и Летуна, мы вяжем всех, уходим, выбираемся на поверхность, и в первом же населенном пункте извещаем власти о вас. Помощь, думаю, придет незамедлительно.

При этих словах все дернулись. Мне снова почти перекрыли доступ кислорода, наездник змея воткнул острие болта змею в кожу, от чего голова зашипела, а богатыри, зажатые в лапах, крякнули, сдавленные невольным движением боли. Таким темпом Горыныч из них желе сделает. Заика надавил на спину своего противника коленом, заставив того слегка застонать от боли. Раненый богатырь попытался дотянуться до своего арбалета, но змей слегка поддал ему лапой ноги, так что тот со стоном проехал по полу метра полтора. Василиса Ивановна преспокойно чувствовала себя в объятиях Васи, похоже, совсем не ощущала дискомфорта. Сквозь слезы, накатившие на глаза, мне показалось, что ей, похоже, такая близость доставляла некое удовольствие. Или я ошибся? Да нет вроде бы. В глазах волшебницы читается неподдельный интерес, смешанный не то с удивлением, не то с чем-то еще, что знакомо только женщинам. Казалось, что она смотрит на своего ученика так, словно видит его впервые.

– Это тоже не выход, – возразила волшебница и тут же попросила: – Немного полегче, рука занемела.

Странно (хотя чего уж тут странного!), но Паляныця выполнил просьбу. Еще страннее то, что, освободив руку, Василиса Ивановна не спешила проводить какие-то контрприемы. Она просто положила ее на сжимавшую тело Васину руку, словно так ей комфортнее.

– Почему? – голос сержанта звучал немного растерянно. Похоже, он сам не ожидал такого маневра.

– Пока вы доберетесь до первого городка, пока весть дойдет до Приказа, пока направят спасателей – много времени пройдет. Слишком много. А у нас, в отличие от вас, – раненый. Ему помощь незамедлительная нужна.

– Логически, – согласился Вася. – Ну, у кого какие мысли?

Вопрос, я так думаю, относился больше к нам с Заикой, но задумались все. Я почувствовал, что хватка снова ослабла, глотнул воздуха. Похоже, богатыри иначе думать не могут, как в полном трансе. Можно попытаться…

Только не успел я даже задуматься, как на пороге зала из коридора возникла моя давешняя знакомая. Красивая, черная, злая, сверкающая всем своим арсеналом, начиная от когтей и заканчивая огромными зелеными глазищами, которые сверлили каждого, кто попадал в поле их зрения. Не смерть – загляденье!

Замерли все. Богатыри в лапах Горыныча перестали трепыхаться, сам змей дышал через раз каждой головой по очереди. Богатырь, сидящий на средней шее, вообще притворился бородавкой, даже обнял Горыныча, как родственника. Заика в растерянности усиленно соображал, на кого направлять пистолет: на пленного или на гостью незваную. Раненый, оглянувшись один раз, продолжал на пятой точке отодвигаться ближе к Паляныце, который, сжимая свою пленницу, теперь шаг за шагом отступал к двери оружейки. Мой противник тоже попытался отступить, но я, почувствовав послабление хватки, резко ударил его локтем в солнечное сплетение, а потом и вовсе отбросил от себя. Богатырь не особо сопротивлялся. Все, что угодно, лишь бы подальше от огромной черной кошки, которая приближалась к нам медленно, шаг за шагом, уверенная в своем превосходстве, купающаяся в лучах ужаса, который сама же и породила.

– Черница, – прошептала Василиса Ивановна тихо, но ее услышали все. – Мы пропали.

– Ой ли! – почувствовав свободу, я, наконец, смог прижать ладонь к поврежденному ребру. Нет, не то, чтобы оно болело, просто по инерции. К плохому, как и хорошему, привыкаешь быстро. Не болело.

Черница подошла ко мне, понюхала, заглянула в глаза, как к родственному существу. В ее огромных зеленых зрачках светилась не то просьба, не то вопрос. Я никак не мог сообразить, чего от меня хотят.

О каменный пол ударился упавший арбалет. Болт, сорвавшись со спущенной тетивы, срикошетил от стены и воткнулся в один из сундуков рядом с Заикой. Тот посмотрел на него, потихоньку выдохнул, убирая колено подальше от оперения древка. Конечно, страшно! Нога не казенная, а болт весьма реальный. Кошка оторвала на мгновение свой взгляд, оценивая обстановку, но потом снова посмотрела на меня.

– Ленчик, ты того, – осторожно, запинаясь, проговорил Заика. – Отойди, что ли? Будешь готов – дай знак.

– Не дергайся, – посоветовал я. – Она чего-то хочет от меня, только не могу понять, что.

Чего же ты хочешь, киска? За собой не зовешь, оружия в руках у меня нет. Нужна медицинская помощь? Я медленно снял рюкзак, поставил перед собой, начал расстегивать клапан. Кошка раздраженно зарычала, резким ударом отбросила рюкзак лапой в сторону. Нет? Что тогда?