Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу - Страница 52

Во всю стену, вместо обоев, висела огромная карта с рифленой поверхностью, на которой даже на глаз рельефно выделялись горы, долины, реки, озера, леса, дороги, города, села, хутор. Было и так понятно – это то, за чем я пришел. Как же тебя снять?

Я присмотрелся к пояснениям внизу, попытался разобраться, что к чему. Черт! В сумраке даже с кошачьим зрением это было невозможно. Как, как тебя снять? Ребята дерутся, ждут моего сигнала, о Горыныче я вообще уже молчу. Черт, черт, черт! Хоть бы кто подсказку какую кинул! Попробовать сбить ее? Чем? Как? Перевоплощаться снова?

Не знаю, какая мышь попала мне под хвост, только я вдруг разогнался, оттолкнулся лапами от пола и со всей дури впечатался в стену, да так, что на мгновение прилип грудью к карте. Больно-то как, Господи! Опять ребро повредил, что ли?

Лапы мягко опустили мое тело на пол, цепочка звякнула о паркет, голову накрыло чем-то большим и тяжеловатым. Выбравшись наружу, я понял, что добился своего. Карта лежала на полу вся в складках, вершины гор тонули в озерах, города смешались с поселками, дороги сливались с лесами. В общем, полный бардак. Я осторожно коснулся лапой поверхности. Нужно как-то ее скрутить. Черт, все-таки придется превращаться в человека. А так не хочется!

Вдруг прямо на глазах карта начала уменьшаться в размерах, пока вместо многометровой простыни на паркете не оказался небольшой клочок бумаги. Я, как мог, скрутил ее, подхватил зубами и рванул прочь. Ребята, продержитесь еще немного, пожалуйста!

Возле печи пришлось затормозить. Нужно перевоплощаться в птицу. На все про все у меня ушло всего минута. Ай! Ухо мое, ухо! Рация, казалось, вот-вот разорвет его. Ничего, терпи, терпи. Главное теперь не потерять карту и звезду.

И вот я, трепеща крыльями, сжимая в клюве карту, проскользнул внутрь, начал быстро подниматься по трубе. Проклятая пыль забивала глаза и нос, дышать было невероятно трудно. Я едва сдерживался, чтобы не чихнуть. Еще немного, еще, еще… Наконец-то!

Я вырвался в рассветное небо со стремительностью ракеты. И тут же камнем спикировал к земле, на бреющем уходя к частоколу. Парни уже не отзывались, только в небе все еще продолжалась драка. Горыныч держался до последнего, оттягивая на себя моих вероятных преследователей. Я стрелой пролетел мимо дозорных, которые если и удивились, то не очень. Во всяком случае в меня не метали ни стрел, ни копий. Оказавшись за пределами Приказа, я полетел к лесочку, возле которого мы разделились час назад. Или уже сутки прошли?

Никто меня не преследовал, не угрожал сбить в полете. Радоваться этому или огорчаться – я, если честно, не знал. И так и так плохо, а что хуже – не известно.

Тиверь встретила меня туманом и бликами первых лучей солнца на воде. Я сделал круг, второй, с высоты поглядывая на Приказ. Там уже был полный штиль: ни суеты рукопашной, ни маневров под облаками. Самое страшное – никакой погони. Значит, парни в плену. Значит, миссия под угрозой.

Я не знал, что делать дальше, но торчать в небе тоже не вариант. Нужно укрыться, отыскать свои манатки, но – самое главное – прежде всего подумать, что делать дальше. Вернее, как своих вытягивать.

Я полетел вдоль Тивери, которая, петляя, заползала в лес, выбрал укромное местечко в дебрях, трансформировался в человека и тут же пожалел об этом. Холодно, знаете ли, в лесу по утрам да возле реки. Искупаться, что ли?

Карту я спрятал под корнем ближайшей ели и окунулся в реку. Меня словно обернуло теплым одеялом. Напряжение ночи тут же улетучилось куда-то, мышцы расслабились, стало тепло и уютно. Туман вносил свою толику романтики. Складывалось устойчивое осознание того, что меня занесло в некую сказку. Нега обволакивала, путала сознание. Казалось, еще немного – и увижу хоровод русалок, лешего, других сказочных существ. Ну, вот, уже и смех чей-то слышен. Сладкий какой сон получается.

Только это был не сон. Во сне шишка не бьет по голове, а по плечу не проводят еловой веткой.

– Спинку потереть, добрый молодец? – раздался чей-то насмешливый женский голос, который тут же сменился серебряным смехом, словно колокольчик зазвенел.

Я обернулся. И залез по шею в воду.

ГЛАВА 17

Под елью, в двух шагах от меня, сидела самая что ни на есть настоящая мавка с длинной веткой в руке. Ее трудно было не узнать. Зеленые волосы, прекрасное бледное лицо с зеленоватым оттенком кожи, платье, сотканное из листьев, травы и цветов, насмешливый взгляд изумрудных глаз, венок из васильков на голове. Василиса Ивановна демонстрировала нам несколько гравюр этих сказочных существ. Соображай, соображай, Ленька, что там говорила преподавательница про мавок? Из рода русалок, кажется. Как правило, это девушки, которые умерли не своей смертью. Живут в лесу, ищут одиноких парней, щекочут их до смерти и уводят в свои владения. Бывают как добрые, так и злые, чаще всего – последние, потому как обижены на людей. Вот попал, так попал!

Все это промелькнуло в голове мгновенно, выскочило, словно чертик из коробочки. И что мне теперь делать?

– Как зовут тебя, добрый молодец? – мавка продолжала улыбаться, а веточка ее все так же касалась моего плеча. Я попытался поймать ее, но мавка мгновенно одернула веточку, засмеялась. Играет, как с котенком. – Ну же, отзовись? Аль немой?

Вот прицепилась! Как же отделаться от нее, а? То ли Василиса ничего об этом не говорила, то ли я прослушал, а только ничего в голову не приходило.

– Ну же, молодец, – мавка снова погладила меня веточкой по голове, сложив при этом свои красивые губки бантиком. – Негоже заставлять девицу красную ответа дожидаться.