Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу - Страница 6

– Может, с нами присядете, уважаемый? – обратился к нему Вася. – А то неудобно как-то!

– Не можем мы с людьми за одним столом сидеть, – ответил с достоинством дядюшка.

– Что за дискриминация такая? – удивился я с набитым ртом.

– Домовые мы, не положено.

О как! Я уставился на мужичка в четыре глаза. Слыхать о домовых я, конечно, слыхал, но видеть, как вы понимаете, раньше не доводилось. В моем представлении это были мохнатые волосатые коротышки, на лицо ужасные, добрые внутри. К своим, разумеется. А с чужаками у них разговор короткий: поганой метлой со двора, и никаких гвоздей. Еще припомнилось из уроков, что домовые очень любят медок и молоко. С людьми они действительно не общаются, но хозяев своих любят, если те их не обижают; дом стерегут, по хозяйству помогают, живность домашнюю обхаживают, от лиха да злыдней берегут.

Все это я вспомнил мгновенно, поглядывая то на домового, то на Василису. Теперь стало понятно, почему она называла бородача дядюшкой. Истинное имя при посторонних нельзя произносить ни в коем случае, потому как тот, кто узнает его, возымеет власть над домовым и может навредить хозяевам.

Волшебница кивнула, подтверждая слова дядюшки, а потом сказала:

– Сегодня за вами мы поухаживаем, ну, а завтра вы уж сами. Скатерть здесь останется, можете заказы делать, кому что по душе.

– Как? – тут же всплыл Заика.

– Я неделю назад на занятиях рассказывала.

Вовчик вздохнул. Я язвительно усмехнулся: получил, оболтус?

– А что это за помещение? – перевел тему Паляныця, закусывая рыбкой.

– Что-то на манер гостиницы, – ответила волшебница. – Приезжих-командировочных селим.

– Клево! – подвел я итог, зевнул и блаженно погладил себя по пузу.

Василиса поняла меня с полуслова. Она поднялась, пригласила идти за собой. Похватав манатки, мы устремились следом. Из гостиной волшебница вывела нас в короткий коридор, в котором было всего три двери: одна сбоку, две – в конце. Василиса Ивановна открыла боковую:

– Вот ваши хоромы.

Я осмотрелся. Комната была чисто убранной, довольно просторной, имела большое окно, три кровати под стенами с тумбочками, трехстворчатый шкаф, полку для обуви, полку для книг, небольшой стол по центру и три стула. На стене висело матовое блюдо с прикрепленным к нему наливным яблочком, по бокам от него в тяжелых канделябрах было выставлено около десятка свечей.

– Я так понимаю, это для связи? – констатировал я, бросая свой рюкзак под кровать у окна.

– Именно, – подтвердила Василиса Ивановна.

– А где удобства? – спросил Заика, плюхаясь своим задом на идеально заправленную постель. Домовой неодобрительно покачал головой.

– В конце коридора две двери. Разберетесь.

Единственный, кто ничего не сказал, был Паляныця. Он занял кровать у двери, аккуратно положил свой рюкзак в тумбочку, исследовал пустой шкаф, после чего изрек:

– Мы готовы приступить к выполнению задания.

– Сейчас и приступим, – кивнула волшебница. – Дядюшка, у тебя все в порядке?

– Да, матушка, – залебезил домовой. – Уж давно готово, работничков токмо ждем-с.

– Ступайте за мной, – Василиса первой покинула комнату.

– Что-то не нравится мне это все, – втихаря промямлил Заика, пока мы выходили на улицу. После сытного обеда эйфория окончательно покинула наши головы, зато дрема накатила по полной. Я кивнул, зевая на ходу.

Мы шли по широкой улице, мощенной деревянными досками. Похоже, об асфальте или бруковке здесь слыхом не слыхивали. Впрочем, чего хотеть-то от сказочного мира? Не спортивной же трассы в самом деле?

Народу нам попадалось не много. Изредка кто-то проскакивал на разгоряченном коне, один раз стайкой пролетели детишки, размахивая на бегу книгами. Эх, школяры! Коллеги, так сказать. Редкие прохожие спешили по своим делам, не обращая на нас внимания, словно каждый день здесь шатаются выходцы из других Миров. Заика улыбался пробегающим мимо девушкам, но безответно. Тоже мне, Казанова! Я спросил у Василисы, почему народу так негусто, на что получил короткий ответ:

– Это в Приказе люду разночинного – не протолкнуться. А здесь, как-никак – окраина.

И больше ни слова. Что за окраина, почему именно сюда? Непонятно.

Дядюшка, шедший впереди, свернул с главной дороги к старому, но еще крепкому высокому, потемневшему от времени, терему с небольшими окнами. В отличие от остальных построек, это строение имело высокий каменный фундамент со слепыми окошками-щелями.

Домовой взошел на высокое крыльцо, открыл дверь да с поклоном пропустил нас внутрь. Я вошел вслед за Василисой и замер у порога. Паляныця подпер меня, недовольно буркнул:

– Окаменел, что ли?

– Окаменеешь тут, – ответил я, сторонясь.

– Что там? – Заика с интересом вынырнул из-за наших спин и присвистнул: – О как! Про ПХД в этой обители, похоже, от сотворения мира не ведали.

– Вот и займетесь, – не то приказала, не то согласилась Василиса Ивановна. – Дядюшка вам инвентарь выдаст. Правда, дядюшка?

– С нашим превеликим удовольствием, – тут же засуетился домовой. – Оно, конечно же, как не помочь добрым молодцам?

Пока он куда-то исчез, мы с парнями обошли помещение. Терем оказался довольно большим и пыльным помещением. Здесь в беспорядке были расставлены высокие стеллажи, шкафы, столы, кучами валялись свитки, книги, пергаменты. Паутина полотнищами свисала с потолков и стен, покрывала мебель.

– И что это за Авдиевы конюшни? – спросил я, яростно надеясь, что все увиденное – неудачная шутка.

– Ваш урок на лето, – подтвердила мои догадки волшебница. – А называется он Ларец, потому как в нем, словно в ларце, хранятся важные бумаги.