Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу - Страница 66

– А с чего ты взял, что он голодный? – не понял Заика.

Вместо ответа я вернулся в шалаш, принес оттуда рюкзак, вытащил непочатую коробку сухпая, открыл ее, достал тушенку, вскрыл.

– А не слишком ли жирно на него нашу еду переводить? – возмутился Вован.

Я игнорировал вопрос. Паляныця только наблюдал, ожидая развязки. Тем временем я достал пластиковую вилку, насадил кусок мяса, съел, изображая на лице, как это вкусно, протянул пленнику. Тот преобразился. Сел гордо, словно на царском троне восседал, а не на сырой земле, и мгновенно опустошил содержимое, отрыгнул, выбросил банку, облизнулся длиннющим жабьим языком, протянул руку к коробке, потребовал:

– Дай!

Я вскрывал банку за банкой, тюбик за тюбиком, упаковку за упаковкой. И куда же все в него все влазит, спрошу я вас? Такой маленький, а втоптал дневной рацион за три минуты и добавки попросил. Пришлось раскошелиться. Что, мало? Ну, на еще.

После третьей коробки Паляныця, наконец, решил, что хватит, поэтому решительно остановил меня и сказал:

– Хорош продукты переводить. Теперь скажешь, кто ты?

– Хозяин тутошний, – визгливо произнес мужичок, поглаживая себя по вздувшемуся пузу.

– Как звать-то тебя, хозяин? – усмехнулся Заика.

– Филькой батюшка с матушкой нарекли. Дай вона той, которая коричневая и сла-аденькая!

– Чьих же ты будешь? – я развернул батончик шоколада, бросил его Фильке.

– Водяные родители мои были, а я – болотник. В первом поколении!

Сказано это было с таким достоинством, да еще и палец в небо ткнулся, как жезл. Фу ты ну ты! Мы рассмеялись.

– А что? – не удержался от комментариев Заика. – Филька Первый – звучит!

– Расскажи-ка нам, Филька, что за болото это такое, – Вася больше не сердился на мужичка, присел перед ним на корточки, улыбался открыто.

– Дом это мой, – продолжал гордиться болотник, но тут же скис. – Гибнет оно. Доходу нетути – вот и гибнет.

– Да видим, что не сладко тебе живется. Слушай, Филька, нам помощь нужна: друга нашего Горыныча на лапы поставить. Досталось ему в бою. Ты же знаешь там ягоды какие или травы, а? А мы уж тебя не обидим, харчей дадим.

Заика даже поперхнулся от такого предложения. Не любит он разбрасываться незнакомцам своим кровным, мы это еще в детстве прошли. Сколько дрались из-за этой его «домовитости» – не счесть.

Филька прожевал шоколад, облизнулся, (Заику снова передернуло, но он сдержался), сказал солидно так, профессионально:

– Тута ягодами да травами не обойдешься. Тута вода живая надобна. Токмо перестал ручей через болото мое течь, потому и гибнет оно, задыхается.

– А ты знаешь, где его найти?

– А то! – мужичок бодренько так вскочил на ноги, подбежал к ближайшему деревцу, смешно переваливаясь с ножки на ножку, оторвал кусок коры, снова прибежал: – Я нацарапаю, вы враз найдете.

– Чего ж тогда сам не пойдешь? – насмешливо хмыкнул Вован. Я незаметно ткнул его в бок, мол, молчи, дуралей, Паляныця тоже недобро стрельнул глазами. – А чего? Интересно же!

– Нельзя нам, – Филька что-то царапал веточкой по коре, даже язык свой длинный вывалил от усердия. – Место сие заговоренное, никто про него ведать не ведает, видеть не видит, и попасть не может, разве что вои Творцовы, ним самим посланные.

– О как? – я наклонился к Васе и тихо прошептал: – Как же мы тогда здесь оказались?

– То не мое дело, – болотник сказал это так, походя, словно речь шла об обыденных вещах. – Сколь дива премного на земле нашей, что и устал уже дивиться. Вот, держите.

Он протянул Паляныце кору, исперещенную какими-то линиями, неумелыми рисунками деревьев и странными буквами. Одна из них была мне знакома.

– Это что за филькина грамота? – съязвил Заика, вглядываясь в схему.

– Моя, моя, – мужичок даже по груди себя похлопал.

– Тогда объясняй, – Вася привстал, чтобы удобнее было всем.

– Я проведу вас по тропке нетореной до кордона. Выйдете близ камня, к нему же и воротитесь. От камня по правицу будет ельник. Обойдете его, к дубу вековому выйдете. С него окрест видать на сотни верст.

– Так уж и на сотни? – усомнился Заика, и снова отгреб.

– От дуба стежка-дорожка идет в дебри. Пробьетесь по ней, покамест мосток не покажется. Под мостком тем исток и найдете.

– Летун, освобождай флягу, со мной пойдешь, – приказал Вася, пряча схему под латы.

– А я? – не понял Заика.

– А ты на хозяйстве остаешься. За Горынычем кто-то должен присматривать?

Глядя на растерянное лицо друга, я злорадно усмехнулся. А не фиг было выпендриваться. Вот теперь и поглядим, как ты общий язык с Филькой найдешь.

– Надеюсь, не подеретесь, – Вася скорее отдавал приказ, нежели выражал надежду. – Все, Филька, веди.

Я на ходу перевернул флягу горлышком вниз, надеясь, что вода быстро выльется. Ага, щаз! Мы же в нее не один десяток литров загрузили, если мне память не изменяет.

В общем, до границы болота я с горем пополам управился. В какой-то момент наш проводник остановился, указал ручкой на камень в рост человека, сказал:

– Туда вам, – и был таков.

– А как назад? – уточнил я в пустоту.

– Разберемся, – Паляныця двинулся первым, не оставляя мне выбора.

Идя след в след за Васей, я вдруг ощутил, что давлю на некий пузырь, стенки которого подаются, растягиваются, а потом лопают, пропуская меня наружу. Оглянулся. Островка почти не видно. Там, где мы оставили Заику с Горынычем, виднелась только смутная тень, словно это деревья ее отбрасывают. Вот почему нас не обнаружила погоня ни с земли, ни сверху. Координаты хоть и верными оказались, только близок локоть, да не укусишь.